Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, - Страница 61

===

Будильник истерично надрывался в попытке поднять меня с постели. Голова была будто свинцовая.

- Василиса, - раздался прямо над ухом хрипловатый баритон, - Когда поженимся, точно не будешь работать, я не готов мириться с таким варварским методом побудки.

Лера так и лежал спиной кверху, но это не помешало ему подмять меня себе под бок, как любимую плюшевую игрушку.

- Я не давала согласия, - сонно произнесла я, пытаясь найти адски верещащий аппарат.

Лера тяжело вздохнул, и мой сон как рукой сняло.

- Лер, что? Больно? - подпрыгнула я, выворачиваясь из цепких объятий.

Полубог посмотрел на меня, а потом застонал, и скривился.

- Лера! Где? Покажи!

- Здесь, - прошептал он, поворачиваясь на бок, и прижимая руки к груди.

Господи! Сердце? При мне от инфаркта умер человек: всего несколько минут, и его нет. Что же делать? Господи!

- Софи!!!

Лера что-то шепнул в ответ, но я не расслышала.

- Лер?

Я наклонилась, полубог вновь шевельнул губами, но я не смогла разобрать.

- Лера, - сердце билось с бешеной скоростью, я уже почти плакала.

Он вновь шепнул, и я наклонилась низко-низко, к самому его лицу, пытаясь понять, что... А потом мои губы обожгли горячим поцелуем, наполненным таким желанием, что уши моментально стали "с нашим знаменем цвета одного". А румянец на щеках похоже теперь вообще неотъемлемая часть моего образа.

- Ты разбиваешь мне сердце таким ответом.

Прошептал полубог мне в губы, наконец прервавшись.

- Каким ответом? - осоловело переспросила я, отстраняясь.

- А кто только что поставил под сомнение наше "и жили они долго и счастливо"? Кто сказал, что не даёт согласия?

Вопросил этот... этот... интриган! И вновь потянулся к моим губам.

- Ах, ты...

- Еще одно слово, и зацелую.

Пригрозил находящийся при смерти больной, не сводя с меня темного от желания взгляда. Пыхтя, как паровоз я вылезла из под одеяла и вывернулась из халата, в котором умудрилась запутаться. Поднялась, встав возле кровати, и только набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что я думаю по этому поводу... Как натолкнулась на искрящийся весельем взгляд.

- Ты волновалась за меня вчера, мой боевой хомячок. Так приятно было почувствовать, что я тебе не безразличен.

- Не волновалась. Я просто Софи помогала...

Лера закусил губу, наклонил голову и выдал:

- Ты разговариваешь во сне.

Блин! Блин, блин, блин!!! Об этой своей особенности я прекрасно знаю, я не только разговариваю, я кричу. Громко кричу, когда снятся те, кого давно нет на этом свете. Те, кого после знакомства с Лерой, я больше ни разу не видела. А еще я пинаюсь... Вот что я наговорила? Окинула довольного Леру взглядом: лучше бы я его отпинала. Глубоко вздохнув и взяв себя в руки, ответила:

- Да, знаю. Выдала что-то интересное?

Полубог лукаво покачал головой. Не скажет. Ну и пожалуйста. Гордо вздернув нос, направилась в ванную.

- Ты точно нормально себя чувствуешь? - спросила я, допивая чай.

После утренней сцены, Лера притих. Сил у него еще было недостаточно, и желание кота поиграть с мышью встало ему же боком: побледнел и слёг.

- Нормально, нормально. Мне просто нужны уход и ласка. А еще любовь...

- Лер, если нужно, я останусь. - серьезно сказала я, задвинув "ласку" и "любовь" подальше, но всем своим видом обещая "уход".

- Соблазнительное предложение. Я очень хочу, чтобы ты осталась... Но нет. Я итак отобрал у Алексея Геннадьевича самое ценное, мне искренне жаль мужика. Поэтому давай-ка, вперед и с песней. Там уже у подъезда Игорь ждет. Вечером тебя Георгий встретит, не задерживайся.

- Хорошо, - кивнула я.

Еще раз посмотрела на полубога, не в силах понять ход его мыслей, и вышла из комнаты. В дверях Софи вручил мне пакет с обедом, а потом попросил наклониться.

- Василиса, - шепнул мне на ухо фамильяр, - Его так воспитали: он мужчина, воин. Понимаешь? Он должен быть сильным и смелым в глазах окружающих. Особенно в твоих глазах. Он не хочет, чтобы ты видела его слабым. А в данный момент он действительно слаб. И отпустил он тебя сегодня лишь по одной причине: если ты захочешь сейчас сбежать, то он не сможет удержать тебя. И это страшит его. Он растерян. Для воинов есть черное, и есть белое. Свои и чужие. С твоим приходом в его жизни появились другие краски и оттенки, появилось нечто новое, с чем он пока не знает как правильно себя вести: он не понимает, что имеет право быть открытым перед тобой.

- Софи, то есть мне действительно стоит остаться?

- Нет, иди. Он привыкнет со временем. И ты привыкнешь. Просто еще слишком рано. Иди, Василиса.

Сев в Ниву, поздоровалась со старым знакомым, почти не вздрогнув от дружеского оскала, и попросила у Игоря номера телефонов его и его шурина. На всякий случай. А, приехав на работу, отпросилась у Алексея Геннадьевича вечером на час пораньше, всё таки за Леру я сильно переживала.

Рабочий день прошёл спокойно, ни эксцессов, ни аврала. Тихо-мирно. Павел не стал обузой, скорее наоборот, у меня появилось четкое ощущение, что у меня теперь не две, а четыре руки. Хотя бы не стыдно бросать шефа на произвол судьбы: помощник у него нашелся достойный.

Днем несколько раз звонил Софи с короткими докладами о состоянии больного. Больной был не в меру капризен, но поправлялся, по словам фамильяра, рекордными темпами.

Домой я, как и собиралась, приехала на час раньше, и застала ведьмака за сменой компресса. Лера стоял в комнате, открыв шкаф и глядя в зеркало на внутренней части створки. Пытаясь рассмотреть спину, он изворачивался ужом, и в этих попытках сам себе причинял боль. А уж кульбиты и выверты, направленные на снятие слоя мази, вообще описанию не поддавались.