Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, - Страница 22

- Можно я приглашу тебя в моё любимое место?

- Это куда же? - спросила я, глядя в его серо-голубые чистые глаза. Темная каёмка и яркие бирюзовые всполохи на радужке делали этот взгляд гипнотическим. А то, как сейчас расширялся его зрачок вообще выбивало из моей головы последние мысли. Думать больше не получалось, я просто тонула в этом взгляде.

- Сейчас увидишь. Закрой глаза.

Я покорно закрыла, почувствовав легкое сожаление от того, что больше его не вижу. Но зато я его чувствую. И я чуть теснее придвинулась, обхватив руками за шею.

- Не двигайся, я итак сконцентрироваться не могу.

Я замерла, попыталась скрыть расцветающую на губах улыбку, но ничего не получилось. Улыбаться рядом с Лерой было как-то... естественно.

Толчок, и по телу как будто на секунду пустили низкий разряд тока, как на электрофорезе. И мы так же сидим, но вокруг всё изменилось.

- Не открывай пока глаза. Скажи, что ты чувствуешь? - ощутила я жаркое дыхание на шее.

Прислушалась, и уловила тихий плеск волн. Стало прохладнее, я даже поёжилась, но Лера был такой теплый, что холод воспринимался за благо: это лишь еще один повод теснее к нему прижаться.

- Любимая?

- Здесь ночь?

- Да. - я услышала в его голосе улыбку.

- Рядом вода, я слышу волны.

- Правильно. А еще? - он провел горячей рукой вдоль моего позвоночника.

- Знаешь ли мне тоже достаточно сложно сконцентрироваться, когда ты так близко.

Начала я бодро и уверенно, но под конец голос задрожал, выдавая моё напряжение.

- Мне это очень льстит, - самодовольно мурлыкнул Лера.

И поцеловал. Очень нежно. Будто осторожничая. Его горячая рука плавно переместилась с моей шеи под грудь, накрыв рёбра.

- Я люблю слушать, как бьётся твоё сердце. Как оно ускоряется, если я делаю так...

И он проложил ожерелье из поцелуев по шее, чуть прикусывая кожу.

- Или, когда оно замирает, если я делаю так...

И накрыл мои губы поцелуем, но уже никаким не осторожным, а властным, глубоким, собственническим.

- В такие моменты я чувствую себя всесильным, - прошептал Лера, и вновь приник к моим губам.

Мир поплыл, и теперь была только одна точка опоры - он. Я судорожно вцепилась в ворот его рубашки, чувствуя, что голова кружится. Ощущение, что я падаю. Но Лера никогда не позволит мне упасть, эти сильные руки не выпустят из объятий. Осмелев, я запустила пальцы ему в волосы, жесткие, чуть волнистые. Лера судорожно вздохнул, и простонал.

- Подожди, - мужчина попытался восстановить дыхание, - Ты же даже не видела где мы находимся.

Я поняла, что действительно сижу всё это время с закрытыми глазами, вся обратившись к ощущениям. И совсем не испытываю от этого никакого дискомфорта. Я чувствую себя в безопасности рядом с ним.

Я открыла глаза, и смущенно посмотрела на Леру. Он лишь улыбнулся, и тихо попросил:

- Оглядись вокруг.

Это же море! Настоящее огромное и такое спокойное сейчас море! При свете яркой идеально круглой луны отлично было видно каменистый берег и поднимающиеся вдалеке справа и слева отвесные скалистые утесы. Позади на небольшом возвышении шумел темный сосновый лес, пушистой шкурой расстилавшийся вдоль всей береговой линии. И среди всей этой тишины сидели мы с Лерой, на той самой скамейке из парка. Весь небосвод был усыпан мириадами звезд, будто расшалившийся ребенок просыпал баночку с блестками на мамино бархатное вечернее платье.

- Никогда не видела столько звезд, - восторженно прошептала я.

- Это одно из самых любимых моих воспоминаний. Эта бухта имеет дурную славу. Бухта погибших кораблей. Море здесь неистовствует триста шестьдесят два дня в году, и преподает жестокий урок любому смельчаку, который попытается сюда добраться по воде. Последний жестокий урок. Но есть три дня в году, когда воды успокаиваются, и тише и прекраснее этого места берега не найти. Мне тогда повезло несказанно, и я увидел вот это...

Лера кивнул в сторону океана, и обернувшись, я замерла, больше не сумев оторвать взгляда от разворачивающегося действа.

Над водой медленно и величественно поднималась вторая луна. Такая же огромная и сияющая, только если первая луна светила чуть голубоватым светом, то у второй свет был теплый, золотистый. Остановившись на полпути к небосводу, она зависла, а из-за горизонта показался краешек третьей луны.

- Мы не на Земле?

- Нет, это было за гранями. Посмотри на воду.

Я не сразу увидела то, о чем говорил Лера, но приглядевшись повнимательнее заметила, как в океанской толще движутся потоки.

- Течения?

- Тритоны с русалками. Дельфины. Мурены... Здесь многие собираются. Знаешь, у людей есть праздник, ночь Ивана Купалы, праздник лета, праздник самой короткой ночи. У морского народа есть нечто похожее. Это их 'Иван Купала'.

Потоки чуть фосфоресцировали, каждый из них имел свой оттенок: голубоватый, розоватый, лавандовый. Они закручивались кольцами и спиралями, спускаясь ко дну, и поднимаясь почти на поверхность. То тут, то там вздымались огромные водяные горбы, но ни одно существо не вынырнуло из объятий своей стихии. В кристально чистой и спокойной словно зеркало воде, потоки были видны, как на ладони и напоминали ленты спортивных гимнасток, покорно завивающиеся в прекрасные фигуры и символы. Они мерцали, соперничая в яркости со звездами, искрились и играли. Они праздновали.

- Ни одного морского жителя я в ту ночь, слава Богам, не встретил. Мне действительно очень повезло. То, что я увидел таинство трех Айр карается смертью.