Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, - Страница 13

Я посмотрела на того, кто сейчас так бережно обнимал. На такого теплого и ... родного. И почему, а, главное, когда, он стал для меня так значим? Плечи его поникли от тяжести вины, только я никак не могла понять, зачем он берёт на себя чужой крест. Я смотрела на этого полубога, и всё силилась увидеть в нём того, посланного к чёрту, мужика. То же лицо, та же одежда, волосы, но этот другой. У Леры живые глаза, и я могу прочитать в них то, о чем он думает. И черты лица у него мягкие, нет в них той остервенелой жестокости, что я видела вчера у его прототипа. И я его чувствую. Чувствую почти как себя. Да почему, собственно, 'почти'? Это же моя фантазия, мой сон...

Я приподнялась, и крепко обняла его, пытаясь передать то, что ощущаю. Мужчина тяжело вздохнул, и еще сильнее прижал меня к себе.

- Я боюсь, что уже потерял тебя. Потерял, так и не успев обрести. Ты ведь действительно будешь от меня как от огня шарахаться.

- От тебя, нет. - уверенно ответила я, - А с тем человеком я надеюсь больше вообще никогда не встретиться. Какой же всё-таки приятный сон. - тихо шепнула я ему в самое ухо, - Надеюсь завтра тоже приснится что-то хорошее.

- Ты позволишь мне и завтра прийти в твой "сон"?

Кажется, последнее слово было произнесено с другим смыслом. Но я всё же кивнула.

- Скажи это вслух.

- Я позволяю тебе приходить в мои сны. - произнесла я.

- Спасибо. - Лера заметно расслабился, и даже начал поглаживать меня по спине. Мммм, как приятно.

- И часто тебе снятся такие яркие "сны"? - спросил он через некоторое время.

- Да, "яркие" постоянно, только, к сожалению, хорошие очень редко.

- А что обычно снится?

- Кошмары.

- Расскажешь? - спросил полубог, рисуя невидимые узоры на моей спине.

- Трудно рассказать, - я задумалась, - Иногда это места, в которых я реально бывала, а иногда абсолютно мне незнакомые. То же касается и людей, но чаще, всё-таки во снах мне встречаются незнакомцы. Небо почти всегда серое. Всё серое. Только кровь вечно красная, и вспышки, если что-то горит или взрывается тоже яркие... А, да, и деревья зеленые.

Я помолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила:

- Это не всегда какое-то страшное действие, это скорее общее состояние, ощущения. Постоянная тревога, боль. И я борюсь, бьюсь из последних сил, а чувство такое, будто за мной наблюдают. Будто преследуют, загоняют, как жертву, и полное осознание, что рано или поздно загонят. А смириться с таким исходом, значит сдаться и точно проиграть. Подчиниться. А я не хочу подчиняться!

Пока рассказывала, вновь погрузилась в это паршивое состояние, и даже парк вокруг померк: небо затянуло серой пеленой, краски стали гуще и от легкости летнего дня не осталось и следа. Глубоко вздохнув, я разложила эмоции "по полочкам" и заперла "до востребования". Портить ими столь редкий хороший сон я отказываюсь.

- А в твоих снах только люди?

И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.

- Если бы, - грустно усмехнулась я, - твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.

- Твою ж мать. - проговорил Лера, и закрыл глаза.

Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.

- Лер, ты чего? - встревожилась я.

Громко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Валерий посмотрел на меня, и медленно с нажимом произнес:

- Иннокентию про сны не говори ни в коем случае. Поняла меня?

- Лера...

- Пообещай. Что ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь ему про мертвых людей в твоих снах. Пообещай, Василиса.

До меня даже не сразу дошло, что он назвал меня по имени, но под таким прожигающим взглядом пришлось сказать:

- Хорошо, обещаю.

Он выдохнул, и на лице его отразилась усталость.

- Скоро вставать. Не хочу расставаться.

Я грустно улыбнулась. Сон всё равно должен был закончиться.

- С добрым утром, любимая, и хорошего тебе дня.

Прошептал Лера, касаясь моих губ, и тишину летнего сквера разорвал яростный звон будильника.

===

- Василиса, ты куда?

- На работу, куда ж еще, - зевая, и чуть не врезавшись в косяк ответила я. Попытки ходить с закрытыми глазами еще ни разу не увенчались у меня успехом.

- Спать ложись, дай отдохнуть по-человечески.

Из уст кота слышать это было более чем странно.

- У тебя выходной сегодня, - пояснило пушистое чудо, сворачиваясь клубочком.

- Да? Почему? Сегодня же вторник...

- Твой Алексей Геннадьевич его тебе с удовольствием предоставил, даже просить не пришлось. У тебя переработок - тьма тьмущая. И отпуска недогулянного за прошедшие годы почти сорок дней. Ты куда всё это копишь? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик?

Вопросил Иннокентий, недовольно скривившись.

- Ты с Алексеем Геннадьевичем разговаривал?

- Угу.

- Надеюсь не вот так. - указала я рукой на кота.

- В смысле... Аааа, нет, не как кот. А по телефону, как твой лечащий врач. Нажаловался, что ты сбежала из больницы, но отдых тебе необходим, поэтому шеф без дополнительных вопросов дал тебе сегодня отгул, а там, глядишь, и в отпуск сплавит. Да я же при тебе вчера звонил. Помнишь номер набирала? - посмотрел на меня внимательно, Иннокентий вздохнул и сказал, - Ложись, Василис, поспи еще немного. Нам вечером в министерство наведаться нужно, оформить тебя по всем правилам. - И заметив, что я до сих пор сомневаюсь, добил, - Там фото придется делать на пропуск, и лучше тебе быть свежей, красивой и во все оружии, ибо фото делается как на паспорт - раз в двадцать лет. Перефотографировать никто не будет. Сам уже второй десяток мучаюсь: неудачно я на пропуск вышел.